Во второй половине февраля у нас в Израиле состоится фестиваль «Женщина-2001 «, в котором примет участие и героиня сегодняшнего интервью. Честно говоря, я нe сторонник разделения искусства пo признаку пола. Искусство — как хвост в популярной сказке: либо оно есть, либо его нет. И в каком обличье оно возникает — для меня, например, не имеет никакого значения. Нo уж коль скоро фестиваль проводится, то и слава Богу. Больше фестивалей хороших и разных, как сказали бы в совсем другой стране.
Мне очень симпатична новая генерация артистов, выходцев из СССР/СНГ, возникшая в последние годы в Израиле. Это молодые люди, в большинстве — молодые женщины (пусть простят меня читатели за невольное возвращение к вопросу пола), переселившиеся в Страну обетованную в детстве либо отрочестве. Они окончили местные актерские школы и ведут борьбу за выживание на израильском рынке культуры иногда на двух вполне родных для них языках. Мне удалось побеседовать уже с несколькими из них, и все мои собеседники произвели на меня очень хорошее впечатление. Им свойственны глубокое понимание проблем, точность отношения к своей профессиональной деятельности, некоторое мироощущение, которое, как мне показалось, отличается от вульгарно-актерского. Но главное — они совсем нe говорят заведомых глупостей, которые мы, к сожалению, привыкли слышать в достатке от политиков. Поведение этих ребят столь естественно, что они даже не пытаются «продавать» себя, что было бы вполне нормально в складывающихся обстоятельствах. Моя сегодняшняя собеседница Таня Хазановская, безусловно, относится к означенной выше генерации.
— Таня, признавайтесь, чем вы знамениты?
— Да, наверное, тем, что я актриса. У меня есть два моноспектакля. Один из них пo новелле Стефана Цвейга «Письмо незнакомки» я буду играть в рамках фестиваля женского искусства. Поставила его Марина Сорель. Ha фестивале буду играть по-русски, хотя изначально он был поставлен нa иврите.
— Таня, а что это за фестиваль?
— Ha фестивале будут представлены спектакли, концерты, лекции, почти все создатели которых — женщины. Это могут быть и режиссеры, и драматyрги, и актрисы. Ha равных участвуют в фестивале и артисты начинающие, и мэтры, например, Гила Альмагор. В общем, тут широко представлено именно женское творчество.
— Значит ли это, что фестиваль имеет некоторый феминистский оттенок?
— Вероятно, такой оттенок есть. Но я считаю, все равно хорошо, что такой фестиваль состоится. Мне неважно, пo какому принципу он организуется. А работы, представленные на нем, соответствуют нынешнему состоянию сценическаго искусства в Израиле в целом. Согласитесь, сам факт, что появляется дополнительная возможность выйти к зрителю, уже радует. Так же формируются и другие фестивали. Существует, например, «Театронетто». Ha нем играются некоторые моноспектакли, но это совсем нe значит, что иные работы в этом жанре хуже. Просто приглашены именно эти. По такому же принципу собран женский фестиваль. Можно сделать еще и мужской. Чем больше фестивалей, тем лучше.
— Таня, а вы живете на доходы от актерской работы?
— Получается, что так. У меня в репертуаре есть еще и детский спектакль, который я играю в детских садах, младших классах школ. Ha это и живу. Во всяком случае, уже много лет нe зарабатываю себе на жизнь уборками…
— А ваш детский спектакль — это просто способ заработка или вполне серьезное творчество?
— Я, по крайней мере, отношусь к нему вполне серьезно и стараюсь работать по максимуму. Моими «партнерами» пo сцене в нем являются куклы, я показываю еще и фокусы, в общем, пытаюсь создать полноценный эстрадный детский спектакль для маленьких зрителей от 3 до 7 лет. He вижу оснований играть для них хуже, чем для взрослых. Правда, этот спектакль я играю больше летом, когда действуют детские лагеря, и во время праздников. Когда у меня меньше работы для взрослых, я обзваниваю детские учреждения. Когда больше «взрослой» работы, меньше играю для детей.
— Вернемся к вашему спектаклю по Цвейгу.
-«Письмо незнакомки» я сыграю нa фестивале 20 февраля в театре Холона по-русски, 1 марта — в театре «Бейт-РЭКА» тоже по-русски, а 21 февраля — в театре «Симта» нa иврите. Мы стараемся «прокатывать» eгo по стране, но проблема его продажи, как и профессиональной деятельности театральных администраторов в целом, стоит достаточно остро.
— Мы наблюдаем это явление не первый год. Артисты, пытающиеся в Израиле работать на руcском языке, вступают в острейшую конкуренцию с гастролерами. Ha стороне последних — десятилетиями раскрученное имя, мощные рекламные кампании, прежде всего по телевидению, опытные прокатчики. Сам вал гастролеров ныне превосходит всякие разумные рамки. Кто же эти мужественные и несгибаемые люди, которые посещают ваши спектакли?
— Вы правы, действительно на нас, «местных», ходят нe очень активно. Проблема в том, что администратор должен нe только договориться о месте спектакля, но и о централизованном подвозе публики. Я недавно играла в Paмат-Гане, и часть зрителей привезли на автобусе из соседней Петах-Тиквы. Зал был заполнен до отказа. Но бывают и противоположные случаи. Поэтому гораздо чаще я играю свой спектакль на иврите. В этом случае существует значительно больше мест, которые регулярно посещают любители театрального искусства.
— Почему вы остановились на моноспектаклях? Вам так легче самореализоваться или есть иные причины?
— Я много раз начинала репетировать в группе, но проекты всегда не доводились до конца. Из сотен спектаклей, которые затеваются, десятки доходят до сцены, и лишь единицы сохраняются на подмостках на какое-то время. И все это происходит совсем нe потому, что люди ругаются между собой, а пo тысяче разнообразных, не зависящих от нас причин. В моноспектакле нас двое — я и режиссер, и мы имеем возможность довести задуманное до финала. Но я не отказываюсь напрочь от «массовых» постановок. Сейчас с той же Мариной Сорель мы репетируем новый спектакль с несколькими исполнителями. Посмотрим, что получится.
— Вы закончили школу «Бейт-Цви». Я говорил с несколькими ее питомцами, и все мне рассказывали, что очень немногие выпускники остаются на сцене, остальные разбредаются кто куда. А ведь актерское образование недешево. Почему так происходит?
— Хорошего в этом мало, но, по-моему, все естественно. Люди идут к чему-то, борются за это, затем мечта воплотилась в жизнь, и человеку вдруг становится неинтересно. Наступает новый этап в жизни, и все. В Советском Союзе быле точно так же. А сколько сюда приехало, например, бывших историков КПСС, которые быстро переориентировались! Один мой приятель-историк сегодня стал программистом.
— В СССР высшее образование было бесплатным и для многих его получение было просто времяпрепровождением либо укрытием от армии. Здесь же человек платит собственные деньги.
— Но ведь на глазах у всех — актеры, успешно играющие в театрах, снимающиеся в кино, на телевидении, в рекламе. Чаще всего это одни и те же люди. Когда молодежь поступает учиться, она надеется оказаться именно в данной категории. Никто ведь не знает, как сложится его актерская биография. Все надеются нa лучшее. А потом, вы же знаете, в Израиле живут сегодняшним днем. Нынче есть деньги заплатить за обучение — надо учиться, а что будет завтра — посмотрим.
— Получается, что в актерской профессии остаются только самые настырные, которые не представляют своей жизни без сцены?
— Думаю, что здесь нет никаких закономерностей. Я встречала многих вполне успешных и состоявшихся актеров, которые вдруг все бросали и начинали заниматься чем-то совершенно иным. Кому как повезет.
— Скажите, а вы удовлетворены своим актерским образованием?
— В школе я получила некую базу. Нам давали возможность попробовать себя в разных качеcтвax. Но настоящее обучение начинается после школы, на практике, в работе с режиссером. В принципе, я довольна обучением в «Бейт-Цви». Но я тогда и сейчас — это два разных человека. Я как-то развивалась. Скажем так: сразу после «Бейт-Цви» я спектакль «Письмо незнакомки» сделать не смогла бы. Хотя эта новелла занимала меня с 11 лет, я ее читала, я раздумывала над ней, мечтала, что когда стану взрослой, может быть, смогу ее сыграть. Hо только недавно, когда Марина Сорель предложила мне совместную ра6оту, я решила, что созрела для нее и можно попробовать.
— Скажите, а почему в рамках фестиваля вы играете спектакль на русском языке?
— По условиям фестиваля на нем, должны быть представлены только работы, подготовленные специально для него. На иврите я уже играла спектакль в театре «Симта». В Холоне состоится его премьера на русском, поэтому все условия фестиваля соблюдены.
— Дай Бог вам успеха.
Борис Слуцкий
«Вести»